Написано сердцем
О Владимире Ельчанинове – живописце, оставившем на холсте свои чувства и душу.В слове «смерть» есть какая-то безысходность. Отчаяние непоправимости. Поэтому говорят: «ушёл из жизни». Словно открыл некую секретную дверь и вышел. Уже не вернётся, но всё-таки не исчез бесследно – где-то есть…
9 апреля – ровно год, как не стало Владимира Ельчанинова. Народного художника России, члена-корреспондента Российской академии художеств, кавалера ордена Дружбы за выдающиеся заслуги в области изобразительного искусства. Человека, чьи картины наполнены таким светом, что, глядя на них, хочется любить весь мир.
К сожалению, я не знала Владимира Васильевича при жизни. Однако Людмила ЕЛЬЧАНИНОВА умеет так рассказать о муже, что этим невольно хочется поделиться…
Встреча с учителем
Владимир Ельчанинов родился 20 сентября 1932 года в Гжатске. Впрочем, Смоленщину его родиной считать можно лишь номинально: отец был военным и перевёз семью на новое место почти сразу после рождения сына. Так что детство и юность мальчика прошли в подмосковном Подольске.
Тяжёлые это были годы. Ему ещё и девяти не исполнилось, когда война началась. Отец – на фронте, откуда так и не вернётся. Мать и старший брат работают. Мальчишка – дома на хозяйстве и предоставлен сам себе. Конечно, хулиганил вместе с такими же дворовыми пацанами. И брёвна с проезжающих мимо машин таскал, чтобы потом продавать на дрова.
– Он целую систему придумал, как бревно незаметно с машины стянуть, – рассказывает Людмила Александровна. – Брал металлический прут, загнутый типа кочерги. И когда гружённый лесом грузовик притормаживал на горке, бросал своё приспособление в кузов и цеплял самое большое бревно. Потом продавал дрова, чтобы заработать и семье помочь.
Но однажды малолетних сорванцов встретил в Доме пионеров учитель рисования Владимир Бобров. И буквально усадил за стол и дал в руки карандаши и бумагу. И мальчика это занятие настолько увлекло, что он и думать забыл обо всех дворовых выходках – занялся рисунком всерьёз.
– Любовь и преданность своему учителю Володя сохранил на всю жизнь, – замечает Людмила Александровна. – Когда тот вернулся с фронта, потеряв зрение, он стал его поводырём. И уже учась в Москве, постоянно навещал его в Подольске. А когда мы поженились, он тут же и меня повёз знакомить.
С Милой по жизни
Поженились Ельчаниновы в институте, когда Людмила училась на втором, а Владимир на четвёртом курсе.
– Его в институте все знали, и я в том числе, – вспоминает Людмила Александровна. – И мне он был очень интересен. Я ведь совсем юная в институт пришла – такая пигалица, только что не с бантами. Меня даже пионеркой все звали. И я понимала, что ещё совсем никто и надо всему учиться. А Володя уже был личностью сформировавшейся: на всё имел своё мнение и такое умение, что даже профессора относились к нему как к равному.
Из уважения к популярному студенту институтское руководство решило устроить молодым комсомольскую свадьбу. А Ельчанинов предложил пригласить на торжество самого Никиту Сергеевича Хрущёва. В деканате его сначала поддержали – написали соответствующее письмо, отправили. А потом взялись за голову и начали спешно приводить в порядок здание факультета: красить, ремонтировать, подновлять скульптуры. Хрущёв тогда, конечно, не приехал, зато к свадьбе всё было как новое.
Торжество проходило в актовом зале. И, по словам Людмилы Александровны, получилось незабываемым. Молодая была в бледно-голубом платье из муара и тафты с пышной фестивальной юбкой, которое шилось ещё на школьный выпускной. Собственно, в те времена много нарядов мало кто мог себе позволить.
– Володя сделал на нашу свадьбу газету во всю стену, метров на пять, – рассказывает Людмила Ельчанинова. – Рулон ватмана, из которого мы обычно отрывали листы для рисунков, раскатали и повесили. Газета была с юмором вся и с заголовком «С Милой, товарищи, в ногу!». Я так жалею, что не скрутила её тогда и не сохранила на память#8194;– однокурсники утащили. У Володи вообще всё буквально из-под рук выхватывали: наброски, рисунки…
Вместе со счастьем
А через год после свадьбы Владимир Васильевич, окончив институт, уехал в Смоленск. Людмила осталась доучиваться и смогла присоединиться к мужу только спустя два года. И это было время постоянных поездок друг к другу, бесконечных телефонных переговоров и частых писем.
– Володя просто влюбился в Смоленск,#8194;– вспоминает Людмила Александровна. – И пытался заразить этим чувством и меня. Он мне такие письма писал: «Здесь очень красиво, снег белый-белый, и такие валеночки на тебя продаются, в которых в Москве никто не ходит. Приедешь – получишь удовольствие и новые впечатления…» И потом на любое моё предложение переехать назад в столицу всегда отвечал, что мы и так одной ногой в Москве живём.
В столицу Ельчаниновы действительно выбирались частенько: на выставки, в театры, в музеи, к друзьям. Да и сами выставлялись чаще всего именно там – на международных, всесоюзных, а потом и всероссийских вернисажах. Часто ездили вдвоём и в творческие командировки по России и за границу, привозя оттуда новые работы и впечатления, которые тоже потом выплёскивались в новые картины и скульптуры.
– Мне всегда сиюминутно хотелось поделиться с ним счастьем, – признаётся Людмила Александровна. – Эмоциями, мыслями, творческими задумками… Мы часто обсуждали какие-то статьи в «Литературке», которую он очень любил. Понимаете, это такой близкий друг был мне во всём. Сначала учитель, который меня во многом воспитал. А потом мы стали на равных, и он ко мне всегда прислушивался и даже порой спрашивал совета. И это такое счастье, когда рядом человек, который так тебя понимает!..
В мастерской
В мастерской Владимира Ельчанинова пока всё так же, как при жизни художника. Картины, этюды, наброски. На мольберте#8194;– одна из двух последних работ, написанных за неделю до инсульта. На холсте#8194;– роскошный букет цветов, гармонично вписанный в деревенский пейзаж.
– Последние работы получились импрессионистически яркими, – поясняет Людмила Александровна. – В них такие сочные цвета, столько солнечного света! И ему мало было написать просто цветы в кувшине – они обязательно должны быть в контексте той деревенской атмосферы, которую он очень любил. То есть букет живёт внутри пейзажа – не соперничая, а дополняя друг друга.
Работ здесь очень много. Причём большинство не оформленных в рамки – он не любил этим заниматься, предпочитая отдавать время творчеству.
– Он очень ценил время, – говорит Людмила Александровна. – Считал, что если Бог дал что-то, то надо полностью отдать всё людям – вылить в своё умение изобразить. Поэтому его жизнь была настолько наполнена творчеством, что не передать. Он и мне старался это привить. Я была такой девочкой-аккуратисткой: пока дома не уберусь, в мастерскую не иду. И он мне всегда говорил: «Плюнь ты на всё это – тебе давно пора работать».
Загадки для зрителя
Жизнь художника – это впечатления, эмоции и мысли, выраженные в картинах. Внутренний мир, раскрытый в живописных образах и деталях. И если судить о Владимире Васильевиче по его творчеству, то это был человек, бесконечно любивший жизнь во всех её проявлениях. Любивший людей, природу, Смоленск, который он писал во все времена года, самобытную архитектуру старинных городов, бесконечные просторы России…
А ещё его картины создают чувство полёта. Причём не всегда это явный образ: птица, ангел или Гагарин, приветствующий с неба своих земляков. Чаще всего – это лишь намёк, читающийся в почти осязаемом движении воздуха или облаков.
Впрочем, это моё личное впечатление дилетанта. Что же касается профессионалов, они всегда высоко ценили творчество Владимира Ельчанинова. Он был признанным мастером, о котором благосклонно отзывались и коллеги, и критики. Чтобы написать о нём в «Правду», в Смоленск даже специально приезжала Ольга Воронова, авторитетный российский искусствовед.
– Специалисты называли его поэтом осени, считая, что именно это время года удавалось ему особенно убедительно. А сам Володя всегда полагал, что лучшую свою картину он ещё не создал и поэтому должен искать, раскрывать себя, – признаётся Людмила Александровна. – В последнее время он практически не писал открытых тематических работ – все с философским подтекстом, с какой-то загадкой, которую каждый зритель должен был открыть самостоятельно.
В творческом полёте
Меня лично больше всего поразила картина «Цветной сон». В ней есть всё: и яркость света, и сочность красок, и ощущение полёта, и переполняющая душу любовь. Вполне реалистичный пейзаж, а в небе – лошадка, запряжённая в повозку, на которой стоят молодой художник и его жена. И столько во всём этом тепла, и радости, и даже какой-то пронзительно щемящей нежности…
У Людмилы Александровны тоже есть несколько работ, на которых запечатлён Владимир Васильевич. Портрет в камне, «Сон художника», «Живописец». Последняя очень необычна: художник изображён в виде мотылька, пишущего на своих крыльях.
– Здесь главное – не трепетность однодневной бабочки, а само отношение художника к жизни, – поясняет Людмила Александровна. – Он смотрит в небо и пишет. Ему не важно, сколько это продлится,#8194;– достаточно даже мгновения, чтобы его запечатлеть. И вот это мгновение, которое он пытается остановить, у меня как раз ассоциировалось с образом бабочки.
А я увидела в этой работе ещё один контекст. То, что художник пишет на своих крыльях, – очень яркий штрих к раскрытию природы истинного творчества. Потому что, создавая картины, настоящий мастер пишет их собственными чувствами, оставляя на холсте кусочки своей души. И это бессмертно…
Фото: Дмитрий ПРУДНИКОВ
