Испанцы из боя не вернулись…
С детских лет помнится известная песня на стихи Михаила Светлова: «Гренада, Гренада моя. Красивое имя, высокая честь. Гренадская волость в Испании есть». Мы пели ее, восхищались подвигами испанцев и советских людей, сражавшихся в Испании. И легендарной женщиной Долорес Ибаррури. Позднеея узнал, что в СССР в тридцатые и сороковые годы приехало 4327 испанцев, во время Великой Отечественной войны с немецко-фашистскими захватчиками погибло более 150 человек.
Могилы некоторых остались неизвестными. И когда я услышал об испанцах, сражавшихся на смоленской земле, стал искать материалы о них. В официальной справке Смоленского архива сказано, что по списку десантно-партизанского отряда имени 25-й годовщины октября числятся: командир диверсионной группы Иглесиас Веленгер (Беленгер) Хуан, командир отделения Лопес Тамайо, партизаны Алькорта Амбросио, Бланк Антонио. Поехал со списком к бывшему начальнику штаба отряда имени 25 октября Александру Георгиевичу Андрееву, жившему в Стодолище. Услышав об испанцах, он стал рассказывать: «Хорошо помню, как готовили испанцев к отправке с подмосковного аэродрома. В ночь на 22 сентября эскадрилья полка Валентины Гризодубовой взяла курс в сторону фронта, чтобы выбросить десант на занятой врагом территории, а также спус¬тить на грузовых парашютах боевое снаряжение, продовольствие».
Отряд был сформирован по приказу Главкома партизанского движения К.Е. Ворошилова, состоял из 50 человек. Ему была поставлена задача парализовать противника в треугольнике Ржев-Сычевка-Белый и тем самым содействовать продвижению войск Калининского фронта. В составе отряда была диверсионная группа «Коминтерн» под командованием испанца лейтенанта Иглесиаса Хуана, в прошлом комиссара отряда Листера Народно-революционной армии Испании. В дальнейшем отряд должен был уйти в глубокий тыл противника и нарушать его коммуникации.
Командовал десантниками чекист – полковник Николай Владимирович Лещинский, начальником штаба был назначен 23-летний капитан Александр Георгиевич Андреев, побывавший до этого в партизанских отрядах.
Самолет легко оторвался от земли, и замаскированный аэродром сразу исчез из поля зрения. Под мерный гул моторов десантники начали подремывать, фронтовики привыкли улавливать свободную минуту для отдыха.
… За бортом самолета раздался хлопок. Андреев припал к иллюминатору. В темноте ночи то тут, то там вспыхивали огоньки. Зенитки бьют, значит, летим над линией фронта, - понял Андреев. Миновали благополучно. Подходило три часа ночи. «Подготовиться!» - раздалась команда из кабины самолета. Бойцы поднялись, потянулись к выходу. Покачивало. Александр Георгиевич откинул дверь. Бойцы проваливались в сплошной мрак. У самого от скорости падения заложило уши, потом шлепнули лямки парашюта. Приземлился на ноги, спружинил, поджав колени. Отцепил парашют, свернул, закопал. Подал условный сигнал. Откликнулись один боец, второй. Собрались шесть человек, после рассвета нашли еще троих.
- А где остальные? Где находимся сами? - забеспокоился Андреев. Отряд не снабдили картой, надо было организовывать разведку.
Как выяснилось позднее, немецким зенитчикам не удалось сбить ни одного самолета из боевой эскадрильи Гризодубовой, но все-таки раскидало их на большое расстояние, поэтому парашютисты приземлились в радиусе от 50 до 100 километров от намеченного пункта сбора, десант распался на отдельные разведывательно-диверсионные группы. Начался рейд по тылам врага, уничтожали отдельные группы немцев, полицаев, пополнялись за счет окруженцев. После одного из боев Андреев впервые услышал о стычке с врагом нерусских партизан. Неужели испанцы? - мелькнула мысль.
Да, это были они. Постепенно появлялись новые сведения, несколько выяснилась картина боя испанцев. После приземления испанские антифашисты участвовали в нескольких боевых операциях вместе с партизанами, просили, чтобы им дали самостоятельное задание, вызвались подорвать полотно железной дороги, но по пути наткнулись на усиленный карательный отряд, вступили в бой и не вернулись в расположение десантной группы. В то время Андрееву больше ничего не удалось выяснить, после войны Н. Галицкая в Смоленском архиве нашла документ, свидетельствующий, что группа испанцев приняла бой с превосходящими силами противника, мужественно отражала натиск врага, убив и ранив 28 карателей.
Где же происходил бой? В донесении названа деревня Дулово. Я долго искал ее в справочниках, на географической карте. Нет, словно и не было. Наконец выяснилось, что была и самоликвидировалась. Но ведь рядом сохранились другие деревни. Может кто-то слышал о бое испанцев? Позвонил директору совхоза «Григорьевский» Дюрдяеву, попросил поинтересоваться у местных жителей. А вскоре позвонил секретарь парторганизации Архипов и обрадовал: «Нашли живого свидетеля. Наш рабочий Василий Семенович Боровиков участвовал в захоронении парашютистов-испанцев, может показать могилу». Срочно выезжаю на встречу с Боровиковым. Он рассказал: «Мне было 11 лет. Жили в деревне Мокрое, рядом с Дулово. Запомнил навсегда, как зверствовали оккупанты, да и полицаи не уступали им. Гарнизон у полицаев располагался неподалеку, в деревне Анисимове. Сколько там невинных людей погубило якобы за связи с партизанами. Как-то ночевал у дяди. Только задремали - стук в окно. Дядя откинул занавеску, спросил, кто это. Вижу, группа людей, в телогрейках, фуражках, автоматы с круглыми дисками. Понял, наши. Что-то о камне говорят. А Камнем у нас называли поле, упирающееся в лог, поросший березняком, осинником. Может там когда-то камень лежал, от ледникового периода их много у нас осталось.
Утром погнали скот на пастбище. Осень стояла теплая, коровы и овцы кормились на выгоне. Стадо как раз направляли в сторону Камня. Вдруг оттуда раздались выстрелы, вспыхнула сильная перестрелка. Скот повернули на другой выгон. Когда я вернулся в деревню, у амбара дяди Спиридона стояло человек восемь. Один высокий, раненный в голову, кровь течет. Все держат руки назад, понял я, что связаны. «Вроде бы испанцы»,- обронил кто-то. Слышали о них от партизан. Увели всех. Чуть успокоилось, дядя Спиридон и моя мать взяли лопаты, сказали, пойдем с нами, своих в телеги сложили, увезли хоронить, а этих бросили, как собак. Не хорошо это, не по-христиански. Дядя Спиридон рассказал, что «нерусские» провели ночь в кустах у Камня, а на рассвете решили приготовить завтрак на костре. Дымок заметили проезжавшие мимо полицаи, их было не меньше сотни. Оцепили кусты. Десантники в бой вступили.
На краю оврага лежали четыре черноволосых человека. Кровь на лицах, на телогрейках. Дядя Спиридон поискал у них документы, медальоны, но ничего не обнаружил. (Выслушав эту часть рассказа Боровикова, Александр Георгиевич Андреев заметил: «На весь отряд был один документ, у Николая Владимировича Лещинско¬-го – удостоверение, отпечатанное на шелке и зашитое в обмундирование».
Василий Семенович повел нас с Архиповым в лес, показал, где хоронили. Приметой была кривая береза. А Меланья Лабзова видела, как уводили пленных в сторону села Высокого.
Прочитав корреспонденцию об испанцах, краеведы Новодугинской средней школы решили поставить памятник героям. Помогли работники совхоза. Расчистили просеку, на месте захоронения установили памятник. На траурный митинг приехали представители Испанского центра в Москве, Андреев с женой, той самой партизанской медсестрой Машей, ставшей Заслуженным врачом РСФСР, хирургом высшей категории. С берегов Волги прибыл партизанский разведчик Петр Иванович Железняк. Есть память!
Но меня по-прежнему волнует вопрос, где же остальные испанцы? Не в том ли карьере за деревней Анисимовой, где полицаи расстреляли десятки патриотов? Может, поисковики ответят на этот вопрос?
Узнал я историю еще одного испанского интернационалиста, но не из этого десантного отряда. У этого человека два имени и фамилии: испанские Альфонсо Гарсия, русские - Александр Иванович Герасимов. Гарсия учился летному мастерству в СССР, сражался с фашистами в Испании. Однажды, возвращаясь с боевого задания, оказался в трудной ситуации: на его тяжелый бомбардировщик накинулись «мессеры», подожгли, убили стрелка-радиста. Казалось бы, конец. Но Альфонсо умелым маневром сбил пламя и тут увидел И-15, вступивший в схватку с «мессерами», отвлекая их от бомбардировщика. Смелый летчик поджёг один вражеский самолет, но и его подбили. А Гарсиа дотянул свою машину до аэродрома, узнал фамилию летчика - Герасимов. Вскоре опять приехал в СССР. Началась Великая Отечественная война. Гарсиа принял советское гражданство и попросил записать его Александром Ивановичем Герасимовым. Гарсиа-Герасимов отважно сражался с фашистами, был командиром звена, командовал эскадрильей, был заместителем командира полка. Но оказалось, что летчик, выручивший его, спасся, только имя и отчество у него другие – Николай Семенович, войну он закончил командиром дивизии, Героем Советского Союза.
Интернационацисты, испанцы, русские внесли свой вклад в великую Победу!
Аркадий Глазков
