Будни поэтического дома
В Смоленске есть немало примечательных зданий. Многие из них являются памятниками истории, культуры и архитектуры. Кроме того, в городе есть дома, в которых в своё время жили и творили известные люди.Практически на всех них красуются сообщающие об этом таблички. Но зачастую оказывается, что отнюдь не каждый смолянин знает о своём «звёздном» соседстве.
«СГ» решила запустить новый проект. Теперь мы будем рассказывать о, казалось бы, обычных смоленских домах, в которых в своё время жили или работали известные люди. А заодно и выясним, чувствуют ли жильцы этих зданий какую-то необычную, творческую атмосферу, или же они видят лишь обшарпанные стены и прогнившие трубы? Как влияет история дома на быт смолян?
Вместо пролога
Как-то летом, прогуливаясь со знакомой по центру Смоленска, проходила по улице Нахимсона. И попросила притормозить возле дома № 16.
– Давно табличку хотела сфотографировать, – прокомментировала я заминку.
– Какую табличку? – удивлённо спросила подруга.
– С портретом Рыленкова и надписью, что он в этом доме жил.
– Да ладно! – смолянка, коренная кстати, в недоумении принялась разглядывать гранитную доску. – Я же в трёх домах отсюда живу, каждый день хожу здесь и не замечаю её…
Так мы и выбрали первый дом для нашего эксперимента.
Неожиданная встреча
Дом № 16 по улице Нахимсона. Видавшая виды трёхэтажка, вдоль и поперёк изрисованная граффити. На фасаде красуется мемориальная доска с портретом поэта и надписью: «В этом здании с 1959 г. по 1969 г. жил и работал поэт Николай Иванович Рыленков». Прямо под ней огромными буквами из баллона с краской выведено «С приездом!». Кому адресовано это послание – нам выяснить так и не удалось.
Во дворе дома несколько мужчин оживлённо беседуют, стоя над открытым капотом автомобиля. Мы рассказываем местным о том, с чем к ним пожаловали.
– Про Рыленкова узнать хотите? – улыбается один из собеседников. – Так вот же потомок его машину чинит! Иван Голубев, внук его. Только он на меня ругаться, наверное, будет, что я его только что сдал вам. Просто он скромный очень.
Иван Евгеньевич действительно оказался не из тех, кто любит хвастаться знаменитой роднёй, да и с незнакомцами он достаточно немногословен. Мужчина бережно продолжает закручивать гайки и шаманить над капотом. Пытаемся выяснить, где же та самая квартира, в которой десять лет работал Рыленков.
– Вон там она, на втором этаже, – Голубев машет в сторону окон испачканной по локоть в машинном масле рукой. Другой рукой, даже не глядя, продолжает завинчивать что-то гаечным ключом.
– Только, – говорит, – фотографировать меня не надо сейчас. Я делом занят: машину ремонтирую, на дачу спешу. Не при параде.
В каждом из двух подъездов дома – по десять квартир. Старожилов, помнящих что-то конкретное о Рыленкове и том, как он жил в этом здании, осталось не так уж и много, большинство квартир заселили новые жильцы. Однако на стене на лестничной клетке ещё висит металлическая табличка с перечнем хозяев квартир. Есть там и фамилия Рыленковых.
«Звёздный быт»
– Скажите, чувствуется ли здесь патриотизм, существует ли особая, поэтическая, что ли, атмосфера? – не отстаём от потомка поэта.
– Патриотизм своего двора чувствуется, – говорит Иван Евгеньевич. – Когда хотим и можем что-то делать своими силами. Пока живы были бабушки и дедушки, чувствовалась и особая атмосфера этого дома. Люди были дружнее, чем сейчас. Праздники справляли большой компанией, приезжало много гостей, среди которых были и известные на всю страну люди. Бывает, и сейчас приезжают, но редко. В общем-то, двор у нас довольно дружный. Иногда семьями люди собираются за общим столом – как раньше, в советское время.
– Этот дом около 15 лет без ремонта, – вступает ещё один житель дома № 16 по улице Нахимсона, Влад. – Знаем, что за всё время его ремонтировали раза два или три. Подвал в ужасном состоянии. Единственное, что сделали за последнее время, – подлатали крышу. И то даже после этого на верхнем этаже кое-где потолок подтекает.
По словам Влада, оба подъезда в доме убирают крайне редко, жильцы подметают и моют их сами. Сейчас, правда, дворники иногда двор убирают. Зимой, чтобы освободить проезд для машин, жильцы договариваются и расчищают снег по очереди. А ещё у обитателей «звёздного» дома есть традиция – выходить вместе на субботники.
– Видите вон те старые колонны вдоль забора? – молодой человек указывает на старые, с потрескавшейся и полинявшей краской колонны вдоль забора. – Заборчик-то хлипкий. Если вы на него решите облокотиться, скорее всего, он отвалится...
Про железяки и туристов
Пока мы рассматривали забор и обсуждали поэзию, к нам подошла ещё одна жительница «поэтического» дома, Ольга, она вроде старшей по дому – ходит по инстанциям, пишет жалобы и всячески пытается наладить местный быт.
– Проблем у нас в доме действительно много, как, впрочем, и во многих других домах Смоленска, – говорит Ольга. – Сырость, крыши текут, подъезды не убирают, зимой большие сосульки на сливах намерзают. Подъезды сто лет не красили – говорят, денег нет. Писали жалобу, приходили тут к нам недавно из «Жилищника», но результатов пока никаких. Это, говорят, не наше, и это тоже, и то… Никому дела нет. Наверно, будем в прокуратуру обращаться.
Семья Ольги поселилась в этом доме в 1999 году. По словам женщины, за это время ничего к лучшему не изменилось. Раньше бабушки-активистки живы были, так они позвонят, пожалуются, тогда что-нибудь да сделают. А сейчас глухо.
– Чувствуете гордость за то, что живёте в таком прославленном доме? – в надежде спрашиваем мы.
– Да бросьте! – Ольга отводит взгляд в сторону хлипкого забора. – Давно уже её нет. Только дочке-школьнице рассказываем, чтоб знала, что здесь поэт известный жил.
– Когда я ещё в школу ходил, двор держали в чистоте, – добавляет Влад. – В последние же годы этого вовсе нет. Зимой даже дорожки не посыпают. Лавок во дворе не осталось, качели сломались – починил сосед, золотые руки у него. А так – никому ничего не надо.
Даже старую чугунную створку от ворот и то бомжи утащили и пропили. Козырёк над одним из подъездов держится на честном слове и железяке, которую неоднократно переваривали. Последний раз – в этом году. Тогда козырёк, по словам жильцов, чуть не рухнул под тяжестью снега. А угол дома, который прилегает к забору соседнего учреждения, размыло, и край стены потихоньку осыпается.
В одном из помещений в торце здания располагается какой-то туристический комплекс. Даже табличка соответствующая прибита над дверью. Однако по поводу туризма в их доме жильцы высказываются крайне негативно: туристов они там не видели, говорят, что за обшарпанной дверью какой-то склад.
Зазаборье
Дом № 16 на улице Нахимсона граничит с территорией ФБУ «Смоленский ЦСМ» (центр стандартизации, метрологии и испытаний).
– По закону пять метров от здания – это территория нашего двора, – сетует Влад. – Однако эта организация поставила забор прямо под нашими окнами, при этом наш забор просто снесли.
Жильцы считают этот факт неправомерным. Из-за высокого забора, подпирающего дом, у них попросту нет доступа к одной из стен дома.
– У меня, например, нет снаружи доступа к собственному окну, – продолжает негодовать Влад. – А я бы, к примеру, хотел поставить туда машину, чтобы она была постоянно на виду. Кроме того, с той стороны забора ещё и ведётся видеонаблюдение – а это уже вмешательство в частную жизнь!
Женщина, увидевшая оживление во дворе и высунувшаяся из окошка на первом этаже, подсказывает:
– Возле гаража, который стоит прямо за забором, постоянно моют машины, и вода с горки течёт прямо в подвал.
Кроме того, по рассказам жильцов, к этому гаражу постоянно приезжают фуры. Оттуда очень сильно пахнет топливом. Так, что летом окно нельзя открыть.
– Рядом же, во дворе, ремонтируют служебные машины, мат разносится на весь двор: водители ругаются. И поверьте, фразочки там вовсе не литературные! – говорит Влад. – Вот так и живём в доме, где работал поэт.
Фото: Юлии ВЕСЕЛОВОЙ
