Татуировка – визитная карточка глупости
В издании книгопродавца-типографа М.О. Вольфа в 1882 г. вышел Толковый словарь живаго (орфография сохранена) великорусского языка Владимира Даля. В томе четвёртом на стр. 392 читаем: "Татуировать (кого) – накалывать по коже узоры, натирая их краскою, по обычаю многих дикарей".Пираты и корсары, бунтовщики и преступники, оказавшиеся среди дикарей Полинезии и Тасмании, стали превращать участки своего тела в определённые символические и знаковые для их социального мира картинки, символизирующие агрессию и неуважение к закону, бравирование своим криминальным статусом, преступное реноме.
У Владимира Высоцкого есть стихотворение "Татуировка" раннего периода его творчества, когда послевоенная шпана запросто могла бравировать наколками и стращать окружающих, уродливо героизировать и романтизировать сидельцев тюрем:
Не делили мы тебя и не ласкали,
А что любили – так это позади,
Я ношу в душе твой образ, Валя,
А Лёша выколол твой образ на груди.
И в тот день, когда прощались на вокзале,
Я тебя до гроба помнить обещал,
Я сказал: "Я не забуду в жизни Вали!" –
"А я – тем более!" - мне Лёша отвечал.
И теперь реши, кому из нас с ним хуже,
И кому трудней – попробуй разбери:
У него твой профиль выколот снаружи,
А у меня душа исколота снутри.
Но недавно мой товарищ, друг хороший,
Он беду мою искусством поборол:
Он скопировал тебя с груди у Лёши
И на грудь мою твой профиль наколол.
Знаю я, своих друзей чернить неловко,
Но ты ближе и роднее от того,
Что моя, верней, твоя татуировка
Много лучше и красивше, чем его!
Такой блатной шансон фартовых, дворовых ухарей можно было встретить и услышать во многих российских дворах, везде на просторах большой страны, где уголовная лирика была в почёте. В другом стихотворении, уже в поэтическом крике "Банька по-белому", Владимир Высоцкий выплеснет боль и ад ГУЛага:
Разомлею я до неприличности,
Ковш холодной – и всё позади,
И наколка времён культа личности
Засияет на левой груди.
Сколько веры и леса повалено,
Сколь изведано горя и трасс!
А на левой груди – профиль Сталина,
А на правой - Маринка в анфас.
А потом на карьере ли, в топи ли,
Наглотавшись слезы и сырца,
Ближе к сердцу кололи мы профили,
Чтоб услышал, как рвутся сердца.
Борис Слуцкий, поэт-фронтовик, в одном из лучших и проникновенных стихотворений
"В районной бане" художественно аккумулирует и психологически точно делает социальную зарисовку о телесных рисунках:
Там по рисунку каждой травмы
Читаю каждый вторник я
Без лести и обмана драмы
Или романа без вранья.
Там на груди своей широкой
Из дальних плаваний
Матрос
Лиловые татуировки
В наш сухопутный край
Занёс.
Там, волнуясь и ликуя,
Читал,
Забыв о кипятке,
"Мы не забудем мать родную"
У партизана на руке.
Действительно, время накладывает на всех нас свой отпечаток. Тяжёлые жизненные условия, одиночество, тягость и рутина обыденного побуждают к таким разнообразиям – иметь наколку как форс, как имидж, как социальный паспорт. Не забуду послевоенных мальчишек в Покровских оврагах Смоленска, глупо подражающим старшим, особенно всем, кто пришёл с тяжёлой войны, которые старались лиловыми буковками показать, проявить свою взрослость, смелость и мужество. Надо было ведь боль и страх перед иглой преодолеть! И сегодня, встречая своих сверстников, одноклассников, уже здравым умом мы оцениваем эти мальчишеские деяния, уродливые формы самоутверждения. Варлам Шаламов, автор "Колымских рассказов", жёстко и честно объясняет необходимость наколок у зеков с профилями наших вождей. Не все охранники могли взять на себя смелость расстрелять осуждённого с такими татуировками, когда преступлением считалось даже завернуть хлеб в газету, в которой был портрет вождя народов, а уже пальнуть в сам портрет могло обернуться десятью годами без права переписки.
Сама татуировка психологически подчеркивает не только личностные предпочтения, но и социокультурную суть личности. Сегодняшнее увлечение тату стало уродливым модным проявлением. Рок-музыканты, попса и спортсмены своё тело превращают в субкультурную мозаику, от которой рябит не только в глазах, но и, извините, в сознании. Если раньше вся татуировочная паспортизация была визитной карточкой мужчин, то сегодня слабый пол предпочитает уже красоваться не румяными ланитами, изогнутыми бровями и чарующими косами, а змеями и драконами, вампирами и чертями, дьяволами и монстрами, гламурно расположившимися на шеях и руках, спинах и ножках, талиях и груди… Такая нивелировка в половой идентификации приводит к потере истинного женского "я", ведёт к мужеподобности.
Аналогичную картину можно сегодня наблюдать и в мужском поведении, которое активно феминизируется. Тату стало не просто модным увлечением. Очень хочется быть как все, не отстать, показать, представить, быть принятым в сообщество клеймёных, расписанных, иметь, как животное, своё тавро. Тату стало коммерцией, индустрией, салонным предприятием, настоящим безумством. Коммерциализация, спекуляция на тату-рисунках втянули в рекламную пропаганду известных спортсменов, артистов, VIP-персон. Естественная красота тела стала забвением. Лиловые зековские наколки сменились цветной мозаикой, папуасским расцвечиванием и подчёркиванием своей бездуховности.
Сегодня татуировка – очередная визитная карточка глупости, которая проявится и осознается временем и социальной зрелостью. Действительно ли инстинкт сильнее интеллекта, а подражание важнее логики?
