Андрей Анкудинов: «Я живу в кайф, потому что получаю удовольствие от всего»

Творческие интересы Андрея Анкудинова кажутся безграничными. Актёр театра и кино, певец, поэт, композитор, сценарист, режиссёр, продюсер… И, как написано на его официальном сайте, – «яркий конферансье и ведущий, способный работать на сцене в течение многих часов». Впрочем, в этом смоляне, побывавшие на церемонии награждения лауреатов XIII кинофестиваля «Золотой Феникс», убедились лично…

Смоленск фестивальный

– Андрей, вы точно не впервые в Смоленске. И ваше появление здесь у меня лично ассоциируется именно с кинофестивалями…

– Да, ещё до «Золотого Феникса» здесь был кинофестиваль, президентом которого был мой учитель Геннадий Иванович Полока. Это мой первый режиссёр, у которого я снялся в своём первом кино. Собственно, с этого и начались мои визиты в Смоленск. И, действительно, практически все они были связаны именно с фестивалями.

Мне нравится приезжать сюда. Смоленск действительно красивый город. Тем более что всё происходит в особенно любимое мной время года – в начале осени. Я понимаю: наверное, Смоленск красив и в другие периоды, но в сентябре он просто царственен.

– Вы помните момент, после которого поняли, что хотите стать именно актёром?

– Я окончил физико-математическую школу при Новосибирском отделении Академии наук СССР и мог спокойно поступать в «Бауманку» с одним экзаменом. Но я хорошо помню, когда поставил точку над и в выборе профессии.

Это было как раз в день моего рождения – 2 октября 1977 года, когда мне случилось 15 лет. Утром по телевизору показывали документальный фильм режиссёра Виноградова «Вороне где-то бог…» – о том, как поступают в ЛГИТМИК на курс Игоря Петровича Владимирова. И там молодые актёры, которые уже стали очень популярными. В общем, вечером я сказал маме, доктору физико-математических наук, что буду поступать на актёрский. Мама попыталась меня отговорить, заметив, что актёры мало зарабатывают, но я ей не поверил.

Хотя, как говаривал Винни-Пух, «это ж-ж-ж неспроста»: я долго занимался бальными танцами, часто бывал на репетициях народного театра в студенческом клубе Омского политеха, да и в театр ходил с детства.

От Питера до Москвы

– После окончания ГИТИСа вас ждали несколько ведущих театров Москвы…

– Да, Сатиры и на Малой Бронной…

– …А вы всё-таки выбрали Питер…

– Я не выбирал – так получилось из романтических соображений. Что называется, догусарился. Параллельно с нами на заочном у Быстрицкой училась Таня Малыщицкая из Ленинграда, где она играла в каком-то молодёжном театре. Девочка Таня. Я помню, как проводил её на «Красную стрелу» и, дабы уже в грязь лицом не промахнуться, доехал до Шереметьево, прилетел в Питер и встречал её уже там на вокзале.

И довстречался – понял, что надо ехать жениться. Так и загремел в Молодёжный театр на Фонтанке, а потом и в Театр Комедии. И 15 лет жил и работал в Питере.

– Театральные школы Москвы и Петербурга отличаются друг от друга?

– Не думаю. Даже просто по количеству выпущенных фантастических звёзд один ЛГИТМИК сравним с четырьмя вузами Москвы.

Пожалуй, главными метками разницы в школе можно назвать двух великих преподавателей фехтования и сценического движения. Это Иван Эдмундович Кох в Ленинграде и Аркадий Борисович Немеровский в Москве. Если Кох велел рубить по-настоящему, чтобы партнёр защищался, то у Немеровского было так: руби, но за сантиметр остановись. А всё остальное – одна школа: русская. Просто мы в Москве во время учёбы забегали в «блинные» и «пончиковые», а они в Питере – в «рюмочные» и «пышечные».

Уроки французского

– А откуда у вас такая любовь к музыке и французскому шансону?

– Это, можно сказать, с детства. У родителей всё время звучали Ив Монтан, Шарль Азнавур, Эдит Пиаф и прочие.

Но вообще-то я в 90-м году вернул слово «шансон» на российскую эстраду. И не виноват, что потом это понятие у нас так преобразилось.

Я тогда решил сделать программу «Шансон белых ночей», где звучали бы французские и русские песни. Песни-спектакли, потому что каждая из них – история. И во Франции, и в России.

А в итоге это вылилось для меня в знакомство с Шарлем Азнавуром. Я даже помню точную дату, когда это произошло: 14 июля 1991 года. Я с моим французским попурри выступал на сцене зала «Зенит» – там мы и познакомились. И потом я десять лет ездил по всему миру в его команде – выступал на его концертах. Вот так мне повезло!

– Общение с Шарлем Азнавуром было только в рамках творчества?

– Знаете, он умел дружить с теми, кто работал в его команде, но это были достаточно отстранённые отношения. Азнавур принадлежал всему миру, и нам выделялась лишь некоторая часть его времени и внимания. Но теплоты его души нам хватало.

– Я где-то слышала шутку о том, что Азнавур после посещения России стал стесняться слова «шансонье»…

– Не знаю, насколько эта шутка правдива – мы с ним об этом не говорили. Хотя у французов ведь тоже достаточно блатных песен. И что удивительно – краткость действительно сестра таланта: и наши, и французские блатные песни очень длинные. Либо потому что времени у авторов много, либо долго не было возможности высказаться, а когда она появилась – надо, что называется, использовать её по полной.

– А язык французский давно знаете?

– В институте у меня по французскому была «тройка». Сказались мой музыкальный слух и пять лет жизни у бабушки с дедушкой в Кишинёве, где я учился и должен был изучать молдавский. Они очень похожи с французским, потому что это одна группа языковая: романо-германская. И я в течение четырёх лет в институте язык сдавал автоматом, потому что мог прочитать по-французски всё, даже не очень понимая, о чём речь.

Но когда пришла пора сдавать госэкзамен и вся группа готовила отрывки на французском, мне было некогда – я снимался. А дней за десять до экзамена я переписал русскими буквами пять песен Джо Дассена и выучил. Потом выходил в промежутках между отрывками и пел, как бы соединяя всё в один большой спектакль. Вся кафедра мне аплодировала, но наша француженка Нина Марковна Цейтлина была непреклонна: «Этому лентяю только «три».

И только потом, когда я готовил программу «Шансон белых ночей» и моим наставником был граф Владимир Михайлович Орлов, рождённый в эмиграции в Париже, мне пришлось выучить язык, разговаривая с ним. Потому что он сразу сказал: «Андре, я не буду говорить с вами по-русски – вы должны знать, о чём поёте!»

Творческое счастье

– Андрей, вы пробовали себя и в качестве режиссёра, сценариста, продюсера…

– Это было всего в одном кино…

– И что вам всё-таки ближе?

– Моя профессия. Если бы вы знали, как я люблю ею заниматься! Отвечаешь исключительно за тот кайф, который сам же и получаешь. А во всём остальном ты должен отвечать и за то, и за другое – нет, нет, нет, хватит!..

– И тем не менее вы ещё стихи пишете, музыку сочиняете, поёте…

– Мне всё это близко. Наверное, если бы я долбил в одну точку, то добился бы большего. Но я живу в такой кайф, потому что делаю и то, и другое, и третье и от всего получаю удовольствие!..

– А период самоизоляции отразился на вашем творчестве?

– Да, я каждый день в «Фейсбук» что-то выкладывал. Читал Чехова, Зощенко, Аверченко… Открыл для себя жанр чтения с книги. Потому что когда ты в эфире или на сцене читаешь с книги, ты не играешь, а читаешь с отношением – сам ржёшь, и это совершенно другая история. И так было ежедневно.

А перед 9 Мая я, естественно, пел песни Победы. Во всяком случае, я так поддерживал в людях ощущение того, что не надел маску на лицо и перчатки на язык.

– То есть вы со своим зрителем не успели соскучиться друг по другу?

– Нет. А ещё я во время этой пандемии впервые в жизни сам доехал на машине до Санкт-Петербурга – до мамы. И это я тоже для себя открыл, и мне было жутко интересно. Я никогда не был любителем дальних путешествий на машине, а тут вышел из самоизолированной квартиры, сел в самоизолированную машину, доехал до самоизолированной мамы – и всё хорошо…

Для справки

Андрей Анкудинов родился 2 октября 1962 года в Омске.

Сниматься начал в восемнадцать лет. Его лучшими ролями считаются работы в фильмах «Наше призвание», «Светлая личность», «Ребёнок к ноябрю», «Самолёт летит в Россию», «Аферы, музыка, любовь…».

Известен также как автор и исполнитель песен, романсов и баллад. Является автором уникальной программы «Шансон белых ночей», с которой объехал 35 стран мира. Единственный в России исполнитель французских песен, признанный такими мэтрами, как Мишель Легран, Ив Монтан, Шарль Азнавур. С последним выступал в совместных концертах, в том числе и на 80-летие великого шансонье.

Работал ведущим на телевидении. Мастер спорта международного класса по бальным танцам. Играет на гитаре и фортепиано. Автор двух сборников стихов, двадцати песен и музыки к четырём кинофильмам.

Фото: из личного архива Андрея Анкудинова

Ольга Суркова