Крушение польского лайнера. Смоленское послесловие
Как мы уже сообщали, на прошлой неделе в гостях у «Смоленской газеты» побывали польские тележурналисты канала «TVN». Шеф-редактор службы информации Анджей ЗАУХА со своим оператором готовили сюжет о сегодняшнем, по прошествии нескольких месяцев, отношении смолян к трагедии 10 апреля. Это не первая встреча «TVN» со «Смоленской газетой»: неоднократно в качестве эксперта канал привлекал нашего корреспондента Александра Школьникова, бывшего военного лётчика, знающего аэродром «Северный» не понаслышке. Нынче гости сделали акцент на мнении главного редактора «Смоленской газеты», председателя регионального отделения Союза журналистов России Владимира КОРОЛЁВА. Мы напоили гостей чаем, и когда телесъёмка была завершена, сами задали несколько вопросов польским коллегам. Так состоялась доверительная товарищеская беседа о расследовании катастрофы президентского лайнера и дальнейшей судьбе российско-польских отношений. Анджей работает в Москве уже 13 лет, превосходно говорит по-русски. Предлагаем вашему вниманию краткое изложение этого разговора, в которой принимали участие, помимо Анджея Заухи, Владимир Королёв, Александр Школьников и Сергей Муханов.А. Зауха: - Пан Владимир, у нас сегодня к вам всего два вопроса. Скажите, продолжают ли сейчас смоляне помнить жертв трагедии 10 апреля и скорбеть по ним и сблизила ли катастрофа наши народы?
В. Королёв: - На мой взгляд, всё произошедшее в апреле заложило мощный, основательный блок в дружбу наших народов. Эта трагедия нас потрясла, и это потрясение заставляет всех трезво мыслящих людей – и поляков, и русских – думать о жизни, о том, как помогать друг другу двум славянским народам, как нам держаться вместе в этой Европе, где у нас очень много противников, как нам развивать содружество, именно содружество. По большому счёту, мы – славяне, давайте будем исходить из этого. Произошло большое горе, и это горе общее для нас. Мы ведь не случайно – наша газета, наше журналистское сообщество – назвали президента Польши Леха Качиньского персоной месяца.
Я был лично знаком с Лехом Качиньским. В 2007 году, когда он приезжал в Катынь, я брал у него интервью, – мы делали документальный фильм о Катыни. Я оказался единственным журналистом, взявшим интервью у него и у его супруги в тот визит. И мы ролик с материалом 2007 года выложили на сайте, когда случилась беда, и на сегодняшний день он имеет почти 2400 просмотров. Я имею право говорить о Качиньском как о человеке, которого я знал. Для меня эта трагедия, произошедшая 10 апреля – большое личное горе. Поэтому я смею говорить о том, что смоляне Качиньского не забудут, конечно же. Сейчас обустраиваются мемориальные места, люди продолжают нести цветы. Эти знаки памяти – они тоже сближают нас. Ведь сближает не только общая победа, но и общее горе.
А.З.: - Что бы вы сказали тем людям в Польше, – их небольшое количество, но они есть, – которые считают виноватой в произошедшем Россию?
В.К. - Было бы странно, если бы таких людей не было бы!.. Беда, горе, трагедия, тем более, такая страшная, вызывает у людей разные эмоции и разный строй мыслей. Всё зависит от уровня культуры, уровня интеллекта того или иного человека. Давать оценку, кто как подходит к трагедии, судить и осуждать людей я не смею. Просто – каждый человек должен задумываться над своим поведением в той или иной обстановке, тем более – если ситуация носит такое явно выраженное геополитическое звучание. Им нужно просто, как у нас говорят, взять голову в руки и задуматься: а правильно ли я поступаю?
Какие козни? Какие страсти? 65 лет прошло после войны. Я считаю, Россия и Польша только сближались все эти годы. Просто непостижимо, чтобы Путин – а ведь это большой друг Польши – затеял какую-то провокацию. Зачем ему это нужно, когда отношения стали налаживаться?! Я считаю, что эта катастрофа была предрешена свыше, она фатальна – куда денешься от судьбы?
А.З.: - Я – человек верующий, но я считаю, что это крушение – в первую очередь ошибки людей, очень много ошибок!
В.К.: - Почему-то никто не употребляет слово «солдафонство», а ведь, насколько я вижу ситуацию, это солдафонская ошибка, когда старший по званию, главком ВВС, находился в кабине, стоял позади лётчиков и оказывал на них прямое давление.
А.З.: - Согласен.
Анджей ЗАУХА, шеф-корреспондент телекомпании "TVN"
С. Муханов: - Вы спросили, меняется ли у нас отношение к трагедии. А в самой Польше, польском обществе – насколько изменилось отношение к трагедии за эти несколько месяцев?
А.З.: - Знаете, я думаю, что у большинства людей отношение не изменилось. Для многих с самого начала были потрясением душевность и открытость россиян, помощь и добрые жесты со стороны России. Думаю, что многие смотрят на Россию совершенно по-другому, взгляд поменялся и таким остался. После большого траура, который был поначалу, многие занялись своими делами, а многие начали разыгрывать политическую карту, стремится выиграть политические очки на трагедии и на отношениях с Россией. Сейчас очень часто этих людей и этих течений не видно – они не говорят об этом в камеру, они манипулируют другими людьми. Для меня печально, что сейчас стали слышны те люди, которые считают, что катастрофу подстроила Россия. Они кричат, и поэтому они на виду, их больше видно. Но, думаю, в целом в Польше отношение к России очень тёплое, многие поляки считают, что эта трагедия сблизила наши народы.
С.М. - Мы проводили опрос на нашем сайте, и большинство посетителей – почти 50% – были убеждены, что российско-польские отношения теперь улучшатся. Люди настроены на добро.
Хочу задать вопрос, который волнует многих смолян. Насколько велика вероятность того, что трагедия под Смоленском 10 апреля 2010 года станет «второй Катынью» в российско-польских отношениях – ещё одним болезненным нарывом, который будет омрачать отношения двух стран в ближайшие 70 лет?
А.З. - Я надеюсь, что не станет. Смотрите, почему Катынь стала болезненной раной в наших отношениях? Потому что было 50 лет вранья. Для поляков в 1943 году, когда немцы нашли останки офицеров, всё встало на свои места, стало понятно, почему после нескольких лет плена сразу оборвалась вся корреспонденция – в течение двух недель. Люди тогда исчезли, а потом нашлись – в земле. Было проведено следствие, и очень многие в Польше знали и догадывались, что с ними случилось. А потом было 50 лет обмана. Причём за неверие во враньё сажали, то есть за правду.
Что мы имеем после катастрофы? Тут вранья пока никакого нет. Правда, в Польше вызывает недоумение то, что многие материалы по следствию Россия пока не передаёт. Почему-то. Очень много материалов поступило, но почему-то до сих пор в Польше нет материалов вскрытия. Это акты, которые готовы давным-давно, они сделаны в течение 3-4 дней после катастрофы, это стандартная процедура, и это отсутствие информации выглядит подозрительным. Материалы есть – почему их не передают? Непонятно.
От редакции. Буквально через день после нашей встречи российская сторона передала Польше 11 томов документов расследования, в том числе – упоминаемые Анджеем протоколы вскрытия тел жертв трагедии.
- Что ещё вас как журналиста настораживает?
А.З.: - Пожалуй, кроме результатов вскрытия, ничего. Других таких сильных моментов нет. Но мне не совсем понятна завеса секретности вокруг МАКа – они вообще ничего не говорят. Была одна пресс-конференция – и всё! Ноль! Я бы хотел большего, но я понимаю, что у следствия огромная политическая ответственность перед российско-польскими отношениями, есть очень тонкие моменты. То есть, серьёзных вопросов у меня нет, но есть недоумение по поводу задержек некоторых материалов. Скажем, до сих пор непонятно, велась ли запись переговоров между диспетчерами. Есть запись, сделанная в кабине пилотов, есть запись радиообмена, но нет записи из диспетчерской. Если такой записи вообще не существует, то просто скажите об этом. Сейчас нам не говорят ни да, ни нет. Польская сторона тоже молчит по многим вопросам и ничего не говорит…
С.М.: - Вы упредили наш вопрос…
А.З.: - Есть польский представитель в МАКе Эдмунд Клих, и он вот уже месяц, как молчит. Раньше он сообщал всем обо всём, а потом ему наш премьер-министр дал понять, что тот перегнул палку, и он замолчал. Есть моменты, предоставление информации по которым российская сторона затягивает, а есть вопросы, по которым молчат обе стороны.
Это не станет второй Катынью, если обе стороны доведут следствие до конца и дадут ясные, очевидные ответы, хотя большинство ответов уже получено. В этой катастрофе в какой-то момент – лучше раньше, чем позже – необходимо выложить абсолютно всё, каждый шаг следователей. Самое плохое, что может быть – это отсутствие информации, потому что люди начинают додумывать.
- Да, но ещё вопрос, верят или не верят официальной информации…
- Люди – не дураки, они прекрасно всё понимают и в состоянии разобраться, правду ты им говоришь или нет.
С.М. - У нас некоторые эксперты придерживаются того мнения, что польская сторона сейчас не сообщает всей информации по трагедии, потому что цена правды может оказаться очень высока. Вплоть до того, что кому-то из двух лидеров, Дональду Туску или Ярославу Качиньскому, придётся навсегда уйти из политики, если обнародовать ВСЮ правду и нарушить сложившееся равновесие. По вашим ощущениям, есть ли вероятность такого исхода событий?
А.З. - Не думаю. Со стороны может казаться, будто есть такие моменты, которые уничтожат того или иного политика, но мне кажется, что таких вопросов просто нет. Даже если вся правда будет объявлена, они всё равно останутся в политике. Потому что ни тот, ни другой лично не несут личной ответственности за катастрофу. Ярослава Качиньского можно было бы упрекнуть только в том случае, если бы он в состоявшемся за полчаса до катастрофы телефонном разговоре с братом сказал: «Гни свою линию, сажай самолёт любой ценой!» Но он не станет делать таких заявлений, а третья сторона, записавшая этот разговор – если такое произошло – ни за что не признается в этом и никогда не опубликует эту запись. Даже так: если бы подобная запись, предположим, когда-нибудь и всплыла, я думаю, он смог бы выйти сухим из воды. Так что не думаю, что существует какая-то страшная правда, которая кого-то из них уничтожит.
С.М.: - Есть ли в польском обществе обида на лидеров европейских государств, не прибывших на похороны президента Качиньского?
А.З.: - Думаю, что такая обида присутствовала, но потом стёрлась, забылась. Госпожа Меркель, скажем, вполне могла бы приехать – рядом ведь…
С.М.: - Вы находитесь в Москве, Смоленске, других городах, видите, как работают наши журналисты – как столичные, так и провинциальные. Может, вы видите какие-то недочёты в работе коллег? Чего, на ваш взгляд, нам не хватает?
А.З.: - Не знаю, что сказать – не вижу каких-то огрехов. Абсолютно нормальный профессиональный уровень. Я не видел каких-то сумасшедших текстов, за которые было бы стыдно…
С.М. - Какими источниками вы пользовались в первые часы и дни после катастрофы? На какие информресурсы опирались?
А.З.:- В первое время мы сами копали, что могли – здесь, на месте. Появилось очень известное интервью диспетчера Плюснина в «Комсомолке» и, по-моему, на «Лайф ньюс». Потом «Коммерсант» напечатал несколько статей, ещё до конференции МАКа, на основе довольно хороших источников, как оказалось: там говорилось всё то, что потом подтвердилось на пресс-конференции МАКа. Нам очень не хватало информации, которая была обнародована на этой пресс-конференции.
А. Школьников: - Легко ли работать в Москве?
А.З.: - Я с удовольствием выезжаю в провинцию! Если в Москве появляется какая-то тема, то ты немедленно звонишь, и всё равно ты уже десятый в очереди! (улыбается) Поэтому я предпочитаю поехать куда-то дальше и там найти что-то интересное.
А.Ш. - Расскажите, пожалуйста, о вашей телекомпании для наших читателей.
А.З.: - Она по значимости и по размерам напоминает «НТВ», какой та была в 90-е годы, или, в меньшей степени, нынешнее «Рен ТВ». Это крупнейшая частная телекомпания в Польше, независимая от государства. В этом году ей исполняется 12 лет. Наши представительства находятся в Москве, Лондоне, Вашингтоне и Брюсселе. В центральном офисе в Варшаве работает около двух тысяч человек. Есть несколько редакций. Я отвечаю за программу «Факты» – это что-то вроде вашей программы «Время». Поскольку президент «TVN» Мариуш Вальтер всегда очень любил Россию и всё с ней связанное, нашей компанией создан отдельный спутниковый канал, которые транслирует исключительно российские фильмы – документальные, игровые – с утра до вечера. Они идут с польским переводом, но если кто-то хочет, то может его выключить и смотреть фильмы на русском языке. И это без какой-то поддержки государства – мы делаем эту работу за свой счёт.
- Удивительно! Передавайте, пожалуйста, привет и нашу признательность пану Мариушу. Спасибо за интервью, Анджей, надеемся, это не последняя наша встреча!
